Он вышел из-за ширмы, проходя к другой ее стороне, где было зеркало и ненадолго замер, глядя на себя.
На Асмодее были узкие черные брюки с высокой талией и застежками на черных ремнях из кожи, что красиво блестели на свету, в них была ровно заправлена молочная рубашка с кружевным жабо и манжетами, а на рубашку сверху была надета укороченая красная бархатная жилетка, по ней проходили полосы кожаной протупеи, чьи узлы были заменены на серебрянные кольца, на груди блестела рубиновая заколка, а под ней цепочка с перевернутым крестом, поверх его плечей лежал красный бархатный кафтан с такими же ремешками-застежками, по краям подола, рукавов и лацканов была черная с серебром вышивка и рубиновые камушки, напомниющие капли крови, блестящие на лезвие ножа. На ногах у него были сапожки на высоком сужающемся к низу каблуке с металлическим острым носом и посеребренными пуговицами вдоль стопы и по голенищу вверх до середины голени. Как все это красиво на нем сидело… Прямо… Асмодей и передумал, что ему все это не нравилось.
– Я и не думал…
– Красиво, согласисись?
